Поддержи меня чем можешь!

Глава шестая. Первый контакт.

Израиль и я, казалось бы, две вещи не совместимые – кто я и где Израиль, однако, судьба – штука капризная, никогда не знаешь каким боком она повернётся к вам, главное, не стоит её разочаровывать и раздражать по мелочам, вот как-то благодаря такой вот судьбе, я и оказался на «земле обетованной».

Спустя пару лет адаптации, включающие в себя ухаживания за местными тёлками, да, да, именно тёлками, точнее, коровами, опять же не подумайте ни чего плохого, ну, реально, за коровами – животными с четырьмя ногами и выменем, те что молоко ещё дают… Опять неоднозначно прозвучало и как-то по сексистски. Короче, по началу, пока учил иврит я работал в кибуце, это такой вот местный колхоз, только лучше. Работал на молочной ферме. По окончании процедуры киббуцно-израильской «натурализации», мы с женой и дочкой, перебрались жить в милый городок на севере Израиля, хоть и далековато от центра страны, зато с недорогим жильём, выгодными льготами и прекрасной природой вокруг.

Еще одним плюсом этого городка было то, что неподалёку от него уютно расположилась промзона, в которой не менее уютно для меня, разместились так называемые startup-ы. Модное, в то время слово, по сути означающее, молодую амбициозную компанию энтузиастов, пытающиеся создать что-то значимое за деньги инвесторов, ключевым в этом определении являются деньги инвесторов, то бишь чужие. Стартапами тогда был усеян весь Израиль, и по их количеству на душу населения, с нами конкурировала лишь Силиконовая долина.

В одном из таких стартапов довелось поработать и мне. Отличительной чертой стартапа от обычной компании являлось полное отсутствие порядка во всём, как в работе, так и обеспечении условий труда, вернее, порядок, разумеется был, но абсолютно не зависящий от доходов компании, которых не было, но надежда была, всё было нацелено на быстрое создание какого-то продукта и, для достижения этой цели, опять же, все средства были хороши, тем более что они не свои.

Ненормированный рабочий день и практически отсутствие отпуска компенсировались огромными зарплатами с обещанием будущих опционов компании и постоянными командировками за рубеж. Забитый всяческими деликатесами холодильник на кухне и листок на нём же, вырванный из «Жёлтых страниц» с телефонами ближайших пиццерий и ресторанов, работающих круглосуточно - для обеспечения непрерывной работы сотрудников на фирме даже в «не урочное» время. В некоторых фирмах, говорят, даже были комнаты релаксации, где можно было даже подремать без отрыва от производственного процесса. Вот она – «потогонная система» и «хищнический оскал капитализма», во всей красе.

Управляли фирмой, ребята почти такого же возраста, что и я на тот момент, а то и моложе, вернее сказать не сколько управляли, сколько постоянно генерировали какие-то идеи, которые мы всей командой пытались воплотить в жизнь, без всякого на то плана и анализа перспектив развития.

Венчурный фонд, который вкладывал в нас немалые средства, как мог контролировал нашу работу, но в том то и дело, что «как мог» ибо, порой, не всегда даже понимал, чего мы вообще делаем и насколько это перспективно, а, поскольку, таких фирм, как наша, у него было десятка три то и особо вникать ему в это и не хотелось, достаточно, чтобы хотя бы одна из этих «шарашек» выстрелила и он с лихвой бы покрыл все расходы на остальных двадцать девять «лузеров».

Поскольку, работы велись с прицелом на международный рынок, то и сопроводительная документация создаваемого продукта, писалась на языке «Уильяма нашего Шекспира». Ну а кто ещё лучше всего сможет справится с этим «прекрасным» языком? Естественно, его же коренной носитель. Благо, Израиль постоянно посещали евреи из разных стран, кто-то оставался тут на всегда, а кто-то просто приезжал посмотреть, как оно тут, живы ли ещё. И вот, в нашей фирме, появился такой вот рыжий и веснушчатый парень лет тридцати, приехавший прямо из самих Соединённых, мать его, Штатов Америки.

Иврит он знал, чуть лучше меня, а я знал иврит, ненамного лучше английского, а как я знал английский вы можете себе представить по предыдущим главам, от того общаться он предпочитал, в основном на своём родном языке, что всячески одобряло начальство, озабоченное не таким уж и выдающимся знанием английского языка остальными работниками компании. В фирме работало шесть программистов, пять из которых «русские», так в Израиле называют выходцев из бывшего СССР, один тестировщик – тоже «русский», два электронщика (один из них «русский») и несколько менеджеров, но там уже обошлись без нашего «русского» брата, практически, стандартный, по тем временам, состав стартапа. Поэтому, разумно было предположить, что языком внутреннего общения в фирме естественно был русский, что собственно и раздражало наше начальство, непонимающего, о чем мы там между собой говорим, и какой заговор готовим. Так вот, для поднятия сотрудниками компании общего уровня знания английского языка, нашему «рыжему» было приписано кроме всей бумажной документации, висящей на нём, заниматься с нами изучением его языка, не с медицинской разумеется точки зрения.

Опыта преподавания у нашего американца, к сожалению, не было, но хитрости у него было не отнять. Где-то и каким- то образом, напомню, что интернет в то время только становился на ноги, он раздобыл методичку изучения английского языка для иммигрантов из стран латинской Америки и начал было гонять нас по ней. Как оказалось, английский мы знаем по-разному – кто-то довольно хорошо, а кто-то как я, но всё же гораздо лучше, чем уровень этой методички, поэтому, «рыжий» решил разделить нас на группы по уровню обладания его языком, что практически привело к индивидуальным занятиям с каждым «учеником».

Что сказать, есть, конечно, большая разница, между тем когда тебя обучает английскому языку его носитель от рождения и, если это пытается сделать человек, для которого английский - лишь иностранный язык. «Учитель», просто не понимал наших «эканий» и «бэканий», лингвистических ужимок и посредничество русского языка, когда что-то не знаешь, как произнести. Всё строго и без поблажек, «ленивый» мозг начал суетиться, вспоминая всё чему его учили с детства и оказывается, знает он не так уж и мало. Колёсики завертелись, пружинки сжались, ржавчина отвалилась. Оказалось, что не всё так печально, как казалось. Получалось говорить, хоть и довольно коряво, но, по-английски. Даже слова «паразиты» появлялись в этой речи, к сожалению, в основном матерные, но чисто английские матерные. Вот что крест животворящий делает, вернее прямой контакт с англоязычным народом. Ещё пару тройку лет и …

Но, увы, не смотря, на наш «стахановский» труд и суперразработки, до массовых продаж наш продукт так и не дошёл. Выделенный, на наше существование венчурным фондом, бюджет, мы успешно проели и этот самый фонд, решил прекратить финансирование фирмы, ввиду её полной бесперспективности. После не продолжительной агонии на вольных хлебах и увольнении более половины персонала компания прекратила своё существование, оставив за собой огромный шлейф из долгов, повторив судьбу каждых девяти из десяти существовавших тогда стартапов.