Поддержи меня чем можешь!

Глава вторая. I lave u!

Пятый класс - экватор процесса получения среднего образования. Нюни закончились, теперь, учимся по-настоящему, да и спрашивают уже по-взрослому. Каждый год, к обучению, добавлялись новые предметы. Наступил черёд иностранных языков. На выбор был английский и немецкий языки.

Английский – язык «потенциального противника», так тогда считало наша партия и правительство в одном лице, в изучении - сложнее, но если ты не собираешься ограничиваться самым, что ни на есть, средним образованием, то для высшего пилотажа, то бишь образования, знание его обязательно.

Немецкий – как эхо прошедшей войны, язык противника бывшего, если следовать озвученной аналогии, изучать проще, но высшее образование всё равно заставит переучиваться на английский.

Кроме всего прочего, изучение английского языка, содержало в себе ряд бонусов, как-то понимание песен, всё больше просачивающихся сквозь «железный занавес» иностранных исполнителей и восторг девушек при произнесении вами, как бы невзначай, с «правильным» акцентом фраз на этом буржуинском языке.

Немецкий, а что немецкий - «Хенде хох» и «аусвайс», это уже в зрелом возрасте, в эпоху видеомагнитофонов, мы услышали волнительное - «Я я даз из фантастиш», но и в этом случае всё было понятно без словаря, о чём это и куда. Одним словом, при всём богатстве выбора, судьба мною изучать английский язык была предрешена, и это, учитывая тот факт, что в моей семье, все, даже бабушка, в школе были «немцами».

К этому моменту, я уже поднаторел в английском и мог довольно сносно произносить даже некоторые фразы на нём, всего то, необходимо было, жуя собственный язык, произносить слова, на русском языке, получалось довольно иностранно, и, как мне казалось, по-английски, а иногда, даже, по-французски, по крайней мере, в советских фильмах того времени так оно и выглядело.

Но, увы, и тут меня ждало разочарование. В своих «познаниях», как я полагал, английского языка, я, был безнадёжно далёк от того, как это полагали сами англичане. Если представить английский язык Антарктидой, то я был где-то в Арктике, хоть и одинаково холодно и буквы в названии, почти, те же, но именно «почти» и нет пингвинов. Возможно, именно этих пингвинов мне и не хватало в амбициозных планах покорения языковой Антарктиды. А может и не пингвинов вовсе, а просто я такой ленивый. Но рассказ мой не об этом.

Процесс обучения чем - то напоминал церковную службу в негритянских районах. Когда пастырь - преподаватель, в «религиозном экстазе», выкрикивал какую-то фразу из библии-учебника, а все прихожане – то бишь мы, дружно, за ним её повторяли, в надежде, что и нам, хоть немного, да обломится этого экстаза. Наша «паства» - не отличалась особой активностью, от того в моей памяти хорошо отложились слова «together» и «once more» произнесённые нашим «проповедником» с разными оттенками раздражительности.

Шатко – валко, преодолев, по средствам «госпелов», начальный ликбез типа «а бой - а тэйбл», мы принялись изучать грамматику. Она была запутанной и для моего неокрепшего ума сложной, да и к тому же мой мозг был уже занят кое чем другим. Это «кое-что другое» звалось Марина. Каким-то чудом, на уроках английского языка, мне удостоилось сидеть с ней за одной партой. Не могу сказать, что первые мои ухаживания проходили гладко – постоянно, выброшенные мною из класса её сапоги, её, аж до крови, меня царапание и её же истошные крики ненависти опять же в мой адрес, не оставались не замеченными остальным классом, что поделать, в этом возрасте иначе не привлечёшь к себе внимание особи противоположного полу. Но, учительница этого явно не понимала, от того и рассадила нас друг от друга как можно дальше. Но, чувства мои не знали преград. И, дабы, не нарушать процесс изучения английского языка, я сподобился на выходку, поставившую в тупик, даже педсовет школы. Ни чего особенного, я послал своей Дульсинеи Тобосской, письменное послание с кратким объяснением в любви, которое было незамедлительно перехвачено не дремлющим преподавателем. Вскрыв оное, учитель был не мало удивлён. Не то, что там были стихи молодого гения, я и тогда был даже очень ни чего, отнюдь - сухая проза, но…

Вот это «но», как вишенка на торте, с одной стороны красиво, а с другой не знаешь, как его, этот торт, порезать, чтобы она никому не досталась. Итак – «но» заключалось в том, что сиё послание было написано, да, да, как вы уже поняли, а кто не понял, тонко намекну - по-английски, что вполне согласовалось с процессом и временем обучения оному языку. Всего три слова, но английские, и не важно, что с ошибками, хотя сейчас, в эпоху СМС, это уже вполне грамотно.

Ну вот, как преподавателю быть в такой ситуации? Поощрять межличностные общения учеников, на изучаемом языке, чтобы, хоть как-то, стимулировать забуксовавший где-то в «Present continuous …» предмет. Либо, устроить разбор полётов, с последующим внушением и вызовом родителей в школу? Всю большую перемену в учительской стоял гвалт, каждый, даже трудовик и завхоз высказывали свои точки зрения, на наказание, а иначе ни как, виновных в этом происшествии. В результате, было принято Соломоново решение – поощрять такое вольнодумие, на каком бы то не было языке и, с каким бы то не было уровнем грамотности, нельзя, видимо, учитель русского языка и литературы настоял, дабы не создавать опасный прецедент, но и придавать случившемуся серьёзного внимания не следует, дабы не обострять ситуацию и без того уже раздутую шумиху, ведь уже вся школа знала об этом «происшествии».

В итоге, мне было достаточно подробно разъяснено, как правильно писать и излагать мысли на английском языке и о чем можно, а о чём нельзя эти мысли думать, на любом языке, включая и английский.